У вас колесо отвалилось - Яцек Галиньский
Дзинь, дзинь – зазвонил телефон, прервав мои минуты наслаждения. Я сбросила звонок. Через минуту пришло СМС.
«Лучше не выписывай», – пригрозил адвокат.
«Старуха у меня», – написала я от имени Мелконогого, хотя сама себя таковой не считала.
«Чего хочешь? – Адвокат задал очень хороший вопрос. – Денег?»
«Конечно. Сколько дашь? Плюс отдых в Сопоте».
«С ума сошел?» – спросил он небезосновательно.
Я увлеклась, но объяснять было бессмысленно.
«Я убью старуху и нотариуса до того, как он передаст документы в суд. Останетесь ни с чем. Мне нужна встреча с шефом и деньги. 10 % от стоимости дома. Все пять тысяч злотых».
«Пять тысяч?»
«Ну, тогда десять тысяч».
«Что-то здесь не так. Ты пьян? Позвони мне».
Он догадался. Я была в шаге от того, чтобы провалить все предприятие. Потом вспомнила, как один молодой человек в клубе для пенсионеров научил нас отправлять MMS. Он даже похвалил меня за образцовое владение этой сложной технологией, хотя я подглядывала, как это делала моя соседка. Сейчас ее не было рядом, а вопрос был серьезным. Мне пришлось справляться в одиночку.
Я не могла ни поднять Мелконогого, ни даже сдвинуть его с места. Я просто перевернула его лицом вверх, легла рядом и сфотографировала. Плохо. У него глаза были закрыты. Я открыла их. Результат оказался недостаточно хорошим, но в данной ситуации он вряд ли мог быть лучше. Я послала адвокату фотографию Мелконогого, косящего и без сознания, с туповатым выражением лица, а рядом с ним себя, улыбающейся в объектив.
Зажужжал мобильный телефон Мелконогого. Я прочитала сообщение.
«Ты нажрался. Иди спать», – написал адвокат.
«Я убью ее и адвоката», – написала я в ответ с телефона Мелконогого.
«Где ты?»
«Знаешь, где шеф?»
«От меня ты этого не узнаешь. Ты у себя дома? Я узнаю плитку на полу. Проспись, и забудем об этом деле. Ты немного расслабился. Я не в обиде. Все ок. Пока. Свяжусь с тобой».
На этом наша переписка закончилась. Нужно было оказать большее давление на адвоката, чтобы вытянуть из него информацию. Сделала, что смогла. Время поджимает.
Я еще раз оглядела кухню. У Мелконогого был очень хороший набор ножей. Я уверена, что он отдал бы их мне, если бы только пришел в себя настолько, чтобы быть в состоянии заговорить. Или нет? Может быть, это были его любимые ножи? Да, нельзя. Я лишь прихватила несколько плиток шоколада, две бутылки пива, две пачки кофе и упаковку тех цветных напитков, которые я видела по телевизору, но никогда не могла себе позволить. У него еще достаточно всего оставалось в шкафчике под окном.
Я не позвонила Боревичу. Он задержал бы меня и не дал бы возможности действовать. В последний раз, когда они устроили ловушку, я чуть не погибла. Может быть, этот хорошо сложенный прокурор захотел бы привлечь меня к ответственности за нанесение травм Мелконогому? Возмутительно! Даже если бы их поймали, им бы все сошло с рук. Как наверняка уже неоднократно случалось. Иначе они давно бы сидели в тюрьме. Их некому было остановить. Кто-то должен был быть действительно заинтересован, чтобы пойти против таких бандитов. Очевидно, что не было такого человека. Не было веской причины, чтобы заняться этим. Видимо, никто из достаточно высокопоставленных лиц не пострадал.
Я была зла, очень зла. Я не знала точно, что мне следует сделать, но я знала, что должна сделать это сейчас. Я собрала вещи в свою тележку и вышла.
День был солнечный. Вокруг все зеленело. Будто и не в городе. В любом случае для меня, старой варшавянки, район Вавер не был городом в полном смысле. И уж точно он не был частью Варшавы. Тем не менее здесь было красиво. Расслабляюще. Я глубоко вдохнула свежий утренний воздух и направилась в сторону цивилизации.
Затем меня охватило сомнение. Мелконогий, хулиган и бандит, похититель и садист, мог замерзнуть, лежа на холодном полу. Может, мне стоило дождаться с ним скорой?
Я отбросила эту мысль. И все же я была рада, что помощь пришла вовремя. Я все еще стояла на автобусной остановке, когда подъехала машина скорой. Медики бросились к дому с носилками и сумками с оборудованием. Сначала они звонили, затем сами открыли дверь. Они скрылись внутри на несколько минут. Мне было очень любопытно узнать, что там происходит. Наверняка они гадали, что за силач отделал Мелконогого. Вскоре его вынесли и уложили в машину. Честно говоря, выглядел он жалко. Мне он больше нравился, когда был большим, грозным ублюдком, а не беспомощным пострадавшим, которого можно было вынести из дома как мебель и отнести куда угодно без его ведома или согласия. Он выглядел действительно жалко. Он был жив, но что это была за жизнь? «Скорая помощь» отъехала, включив сирену. В неизвестном направлении. Они могли делать с ним все, что хотели. Они могли ограбить его или вколоть ему яд и продать живодерам из какой-нибудь похоронной конторы в Лодзи.
Возможно, я испытывала сожаление в связи с этой разлукой. Благодаря Мелконогому я узнала о стольких новых и интересных вещах, о которых – если я переживу следующие несколько дней – я смогу рассказывать бесчисленное множество интересных историй. Некоторые, конечно, потребуют небольшой ретуши, но основа, зачин – уже были. На встрече в клубе для пенсионеров никто бы не смог рассказать ничего подобного. Разве что они пригласили бы какого-нибудь путешественника, но даже в этом случае у меня бы был шанс.
Вдалеке я увидела автобус. Прежде чем остановиться на остановке, он резко затормозил, и пассажиры высыпались из него как муравьи. Ему переехал дорогу большой черный автомобиль. Водитель автобуса ругался и размахивал кулаком. Он медленно поехал, потому что до остановки ему оставалось не более десятка метров.
Черный автомобиль с визгом затормозил прямо перед домом Мелконогого. Все двери открылись одновременно. И из них вышли здоровенные верзилы. Один из них – Крепыш, которого я помнила, – огляделся
